Сесилия сидела и смотрела, как мы пьем. Я видел, что противен ей. Ем мясо. У меня нет бога. Нравится ебаться. Природа меня не интересует. Я никогда не голосовал. Люблю войны. От открытого космоса мне скучно. От бейсбола скучно. От истории скучно. От зоопарков мне тоже скучно.

– Хэнк, – сказала она, – я выйду ненадолго наружу.

– А что там, снаружи?

– Я люблю смотреть, как люди в бассейне купаются. Мне нравится, когда им хорошо.

Сесилия встала и вышла.

Валери рассмеялась. Бобби рассмеялся.

– Ладно, значит, я ей в трусики не полезу.

– А хочется? – спросил Бобби.

– Тут оскорблен не столько мой позыв к сексу, сколько мое эго.

– И о возрасте своем не забудь, – сказал Бобби.

– Нет ничего хуже старой свиньи-шовиниста, – ответил я.

Мы пили дальше молча.

Через час или около того Сесилия вернулась.

– Хэнк, я хочу уехать.

– Куда?

– В аэропорт. Я хочу улететь в Сан-Франциско. У меня все вещи – с собой.

– Я-то не против. Но сюда нас привезли Валери и Бобби на своей машине. Может, им пока не хочется уезжать.

– Мы отвезем ее в Л.А., – сказал Бобби.

Мы уплатили по счету, сели в машину, Бобби – за руль, Валери – рядом, а Сесилия и я – назад. Сесилия отстранилась от меня, прижавшись к дверце, – как можно дальше.

Бобби включил магнитофон. Музыка обрушилась на заднее сиденье волной. Боб Дилан.

Валери протянула нам кропаль. Я дернул, потом попробовал передать его Сесилии. Та съежилась. Я вытянул руку и погладил ее по колену, сжал его. Она ее оттолкнула.

– Эй, парни, ну, как вы там, сзади? – спросил Бобби.

– Это любовь, – ответил я.

Мы ехали час.

– Вот аэропорт, – сказал Бобби.

– У тебя еще два часа, – сказал я Сесилии. – Можем вернуться ко мне и подождать.

– Все в порядке, – ответила та. – Я хочу пойти сейчас.

– Но что же ты будешь делать два часа в аэропорту? – спросил я.

– О, – сказала Сесилия, – я просто люблю аэропорты.

Мы остановились перед терминалом. Я выпрыгнул, выгрузил ее багаж. Пока мы стояли вместе, Сесилия привстала на цыпочки и чмокнула меня в щеку. Я не стал ее провожать.